Предпоследняя истина (сборник) - Страница 78

— И ты продал им Беркли? — Пит отказывался в это поверить. Значит, некто, не член их группы, сумел, совершив покупку, внедриться в Калифорнию. — Зачем ты это сделал? — потребовал он ответа.

— За него они уступили Солт-Лейк-Сити, — с мрачной гордостью произнес Уолт. — Как я мог отказать? Теперь войду в группу полковника Китченера; они играют в Прово, штат Юта. Извини, Пит. — Он выглядел виноватым. — Думаю, я был немного не в форме. По крайней мере, тогда предложение прозвучало слишком заманчиво, чтобы его отвергнуть.

— Для кого ассоциация сделала это приобретение? — спросил Пит.

— Они не сказали.

— А ты не спросил?

— Нет, — угрюмо сказал Уолт. — Не спросил. Хотя, наверное, следовало.

— Хочу вернуть Беркли, — твердил свое Пит. — Хочу расторгнуть сделку и получить его обратно, даже если придется продать все графство Марин. А до того буду ждать случая обыграть тебя в Игре; найди меня, чтобы я отобрал все, что у тебя есть, — кто бы ни был твоим партнером. — Рассвирепев, он выключил видеофон. Экран потемнел.

Как мог Уолт это сделать? — спрашивал он себя. Отдать звание байндмена просто так — кому-то не из группы, кому-то с Востока…

Я разузнаю, кого будет представлять в подобной сделке ассоциация «Пендлтон», сказал он про себя.

Овладевшее им острое, зловещее предчувствие подсказывало, кто именно.

3

Для мистера Джерома Лакмена из города Нью-Йорка это утро было очень хорошим. С такой мыслью он сегодня проснулся и впервые ощутил себя владельцем Беркли, штат Калифорния. Действуя через ассоциацию «Мэтт Пендлтон», он наконец смог заполучить желанную недвижимость в Калифорнии, а это значило, что теперь он сможет каждый вечер участвовать в Игре с группой «Синяя лисичка», собирающейся в Кармеле. Ведь Кармел — почти ничем не хуже Беркли.

— Сид, — позвал он. — Зайдите ко мне в кабинет. — Попыхивая после завтрака ароматной мексиканской сигарой, Лакмен откинулся в кресле.

Открыв дверь, в кабинет просунул голову небайндмен Сид Моск, секретарь Лакмена.

— Да, мистер Лакмен.

— Приведите этого ясновидца, — распорядился Лакмен. В конце концов, я привык к нему. Привык, подумал он, чтобы оправдать риск потерять право участия в Игре. — Как его там? Дэйв Мютро, что ли? — Лакмен едва запоминал опрашиваемых ясновидцев, да и человек его положения ежедневно видел стольких людей. В конечном счете, Нью-Йорк населен достаточно, почти пятнадцать тысяч душ. И у многих были дети, следовательно — новые души.

— Проследите, пусть он пройдет черным ходом, — сказал Лакмен. — Не хочу, чтобы его видели. — Следовало заботиться о репутации. А ситуация была щепетильная.

Противозаконно, конечно, привлекать к Игре лицо с псионическими способностями, поскольку, исходя из правил Игры, пси — мошенничество в чистом виде. На протяжении ряда лет во многих группах регулярно снимали электроэнцефалограммы, но такая практика отошла. Скорее всего, отошла, на что и надеялся Лакмен. Конечно, на Востоке их больше не снимали, потому что все обладающие пси-способностями люди были известны, а Восток задает тон всей стране.

Серо-белый гладкошерстный кот, один из котов Лакмена, прыгнул к нему на стол; Лакмен машинально почесал коту шею, а сам думал: если не сумею внедрить этого ясновидца в «Синюю лисичку», то сам пойду. Правда, в Игру не играл год или больше, но ведь я — лучший игрок. Как же иначе можно было стать байндменом Большого Нью-Йорка? И сейчас существует сильная конкуренция. Конкуренция, право на которую я лично даровал небайндменам.

Никто не может обыграть меня в блеф. И это знает каждый. А с помощью ясновидца… Дело наверняка выгорит. Он предпочитал действовать наверняка, ибо, хотя и был, мастером Блефа, в карты играть не любил. Играл не потому, что нравилось — играл, чтобы выигрывать.

Он, к примеру, обыграл великого Игрока Джо Шиллинга. Теперь Джо содержал в Нью-Мексико магазинчик старых грампластинок: время его участия в Игре кончилось.

— Помните, как я побил Джо Шиллинга? — обратился он к Сиду. — В той последней игре — каждую деталь до сих пор помню. Бросив кости, Джо отвернул пятерку и вытащил карту из пятой колоды. Смотрел на нее долго, слишком долго. Я уже знал, что он собирался блефовать. Наконец продвинул ее на восемь квадратов и попал на квадрат выигрыша; вы знаете, возле ростовщика. На том квадрате находилась его карта, я посмотрел на нее… Возможно, я сам обладаю каким-то псионическим талантом, — мне показалось, что я читаю мысли Шиллинга. Двинет на шестой, с абсолютной уверенностью почувствовал я. Твой ход на восемь квадратов — блеф.

Так и сказал вслух, назвав ход Шиллинга блефом. Тогда Джо Шиллинг был байндменом города Нью-Йорка и мог обыграть в Игре любого; редко какой игрок мог предугадать следующие ходы Джо.

…Подняв лохматую, бородатую голову, Джо Шиллинг уставился на него. Воцарилась тишина. Все игроки ждали.

— Ты на самом деле хочешь видеть карту, которую я двинул? — спросил Джо.

— Да. — Он ждал, затаив дыхание, даже легкие заболели. Если бы он ошибся, если бы карта на самом деле оказалась восьмеркой, тогда бы Джо Шиллинг выиграл бы снова и еще больше прибрал к рукам Нью-Йорк.

— Это шестерка, — спокойно сказал Шиллинг.

Он засветил карту. Лакмен был прав: блеф.

И документ на Большой Нью-Йорк перешел к нему.

Требуя завтрака, на столе Лакмена замяукал кот; Лакмен столкнул его, и тот прыгнул на пол.

— Паразит, — сказал ему Лакмен.

Однако Лакмен любил котов, искренне веря, что они приносят счастье. В тот вечер, когда он обыграл Джо Шиллинга, на квартире группы «Синяя лисичка» с Ним было два кота, и выиграл он, вероятно, благодаря им, а не своим псионическим способностям.